Меня Флортайм покорил поначалу тем, что дает инструменты для создания пространства сотрудничества с теми детьми, с которыми, казалось, ну не найти никакой мотивации и никакого поощрения. Ну вот попробуйте придумать поощрение ребенку с тяжелыми множественными нарушениями, который, например, лежит и почти ни на что не реагирует.  За несколько лет он привыкает и смиряется с тем, что с ним проводят какие-то манипуляции, у него в носу даже может стоять зонд или в желудке — гастростома, то есть пищевое подкрепление уже не вариант. Он привык к тому, что его катают и ворочают, не то, что не спросив, не предупредив об этом, а так, словно он не понимает ничего, привыкает лежать часами в мокром памперсе.

Из-за многих неприятных ощущений, такие дети «отключаются» от своего тела, теряют некую часть своей чувствительности, чтобы не «перегружаться». И вот как с ним строить развивающие занятия, если нет у такого ребенка мотивации сотрудничать (с ним взрослые могли делать все эти годы кучу жизненно необходимых, но неприятных для него и даже болезненных манипуляций)? В чем для него может быть стимул? Это я описываю не конкретного ребенка, а такой усредненный портрет (все совпадения случайны!). Такой ребенок, в силу своих нарушений и того, что с ним связь никто не устанавливал, может пребывать в своем замкнутом мире. И тогда игра, и именно игра с удовольствием для ребенка, становится прочным связующим звеном между ним и другим человеком. Вы бы видели, насколько преображается ребенок, когда вдруг понимает: его интересы уважают, например, прежде чем поднять его руку или предложить еду, или почистить зубы, его спрашивают, предупреждают, даже если он не способен ответить. Такие дети вдруг «оживают» и начинают пытаться сотрудничать.

И я не знаю, как по-иному, настолько эффективно их «вытаскивать» из их тесного замкнутого мирка. Только человек, который дарит позитивные эмоции, способен стать тем мотивирующим фактором, который стимулирует ребенка развиваться. Потребность в общении с себе подобными, потребность в игре, потребность получать положительные эмоции — эти потребности заложены глубоко в нашем мозге и существовали миллионы лет у наших предков. Они есть у всех млекопитающих. Важно уметь это использовать. Флортайм дает такие инструменты.

Знаю из опыта психотерапии: чем более древние структуры мозга задействуются в терапевтическом процессе, тем этот процесс эффективнее и быстрее (та же телесно-ориентированная терапия, например).
Те же проблемы с установлением доверия и сотрудничества с детками-«упрямцами». Есть такая категория детей с РАС, они достаточно умны, чтобы понимать, и их ни конфетой, ни мультиком не подкупишь, при этом «гнут свою линию» без колебаний практически везде, общаться не хотят, делают только то, что им нравится вот здесь и сейчас. проблемное поведение проявляют везде. Родители очень устают и подстраивают жизнь под то, «чтобы он не кричал, не истерил». С такими тоже сложно обычные развивающие занятия проводить, специалисты подтвердят. И с ними великолепно срабатывает Флортайм. Когда «тетя» или «дядя» совместно с ними начинает, например, увлеченно хлопать в ладоши, или катать колеса от машины, скрипеть пальцем по стеклу, рвать бумагу (да что угодно), присоединяясь к их эмоциям, они озадачиваются, а потом включаются в этот процесс и открываются навстречу контакту. Начинают сотрудничать, даже заглядывать в глаза, искать продолжения контакта, который принес им удовольствие. И ребенок вдруг «выдает» совершенно новые навыки, у него происходит качественный скачок или рывок. На самом деле он раскрывается: мир открылся ему и он открывается этому миру.

Благодаря Флортайм я увидела, что даже самые маленькие и самые (как нам может казаться неразумные и непонятливые) любят, когда их уважают и готовы открыться такому уважению навстречу. И для меня это не метафора, а реальность такая же, как и целительная реальность пространства психотерапии (и в психотерапии уважение к клиенту такому, как он есть, и его ценность очень терапевтичны). Для меня Флортайм — очень гуманный подход, не только к ребенку, а и ко всем участникам процесса: родителям, специалисту. А инструмент, как и в психотерапии — сам человек (специалист).