… для этого его профессия недостаточно древняя.

Зачем идут на прием к психологу? За поддержкой, за пониманием, за безусловным принятием. И это то, за что психологу платят деньги. Чем лучше он делает свою работу — тем его работа дороже. И эта работа эмоционально токсичная. Почему? Предлагаю провести эксперимент: выберите кого-то из близких и попробуйте 24 часа в сутки в течение нескольких дней принимать его безусловно, безоценочно, во всем, каждую минуту высказывая ему поддержку. На сколько вас хватит, чтобы не начать злиться на его выходки? На 3 часа, на сутки, на двое? Да вы что! Как вы можете?! Ведь ему так важно, что вы его принимаете, таким, как есть и одобряете его! Ведь ему хорошо от этого! Как вы можете лишать его таких важных чувств?!

Если вы хотя бы мысленно проделаете этот эксперимент, то вы поймете, что быть таким круглосуточно просто физически невозможно. Однако в жизни приходится встречаться с убеждениями, по моему мнению, основанными на мифах детской сказки, в которой герои ясны, просты и однобоки: один добрый, другой злой, всё понятно, финал предсказуем, а добро побеждает зло. И в этих мифологически-сказочных представлениях ожидания обывателя к психологу тоже предельно просты: настоящий психолог не имеет права быть злым, а, если он злой — то не настоящий. Еще и умным словом «принятие» могут с упреком кинуть в спину. Даже, если психолог не на работе, даже, если его границы нарушаются, даже, если ситуация требует жесткой и категоричной ответной реакции.

Каюсь, будучи студенткой, я тоже страдала мифологически-сказочным заблуждением на этот счет 

Реальность поправила мои иллюзии.

Кабинет психолога — это искусственно созданное пространство общения, главной целью которого является пробуждение собственных ресурсов у клиента и его овладение ими. И способы помочь клиенту не ограничиваются только поддержкой и принятием, хотя, безусловно, последнее очень важно в терапии.

Кроме того, психолог дает клиенту обратную связь, в том числе и своими эмоциональными переживаниями. Эти чувства не всегда могут быть позитивными. Вопрос в форме их предъявления. То, как эти переживания озвучиваются, а также искренность и способность при этом оставаться открытым и в контакте — являются терапевтичными и целительными для клиента, а не слащаво-позитивные эмоции, как почему-то принято считать. И, случается, да, приходится действовать в рамках терапии не только в роли всепринимающего и всепрощающего героя. Приходится выдерживать вместе с клиентом пугающие его эмоции, помогать ему злиться или даже делать это вместе с ним (чтобы ему было легче), отзываться на его действия или слова раздражением или злостью, если это будет продвигающим в терапии, возвращать на место границы отношений, которые размываются. И последние действия — отнюдь не из роли идеального родителя. Но они тоже нужны и не менее важны, чем безусловное принятие. Почему?

Потому что сладость слияния и безоценочное принятие — это про младенческие переживания и безопасность. Мы все, по сути, травмированы в раннем детстве: тем, как проходили роды, тем, как нас отдавали в ясли или делали прививки в поликлинике. Но, напитав своего «голодного внутреннего младенца» позитивными эмоциями, клиент не решает других своих задач, в том числе и социальных. И вот здесь уже важно, чтобы психолог мог быть гибким и разным: чтобы он мог давать клиенту обратный отклик из взрослой позиции, возвращать ему ответственность за свою жизнь и помогать присваивать ее, учить его заботиться о себе и отстаивать свои границы. Важно это для успешной жизни? Конечно! И вот этому невозможно научить и пробудить у клиента собственные ресурсы на самостоятельное построение своей судьбы только из позиции ласкового слияния с клиентом. Такова жизнь. В терапии, фактически, моделируются для клиента естественные этапы взросления, только с одной поправкой: в терапии он это проходит здоровым образом, получая здоровую поддержку от психотерапевта. Он может прожить подростковый бунт и получить одобрение: «Мне нравится твоя сила!» вместе с возвращением на землю: «Ты правда веришь, что ты лучше других знаешь, как им нужно жить?» И вот такой поддерживающий и отрезвляющий отклик способен помочь клиенту «перерасти» его проблему и сделать ее не значимой для него, укрепить его внутренние силы и способность строить здоровые отношения.

Более того, в профессиональной среде очень ценятся те специалисты, кто умеет точечно и творчески «пнуть», «копнуть проблему», «поймать за хвост», а попросту говоря: «назвать вещи своими именами». И эта честность не всегда наполнена лаской, но она уважительна к клиенту. Час работы таких профессионалов обычно стоит дороже, но и результат в работе с ними приходит быстрее.

Поэтому поддержка в психотерапии бывает разной: она зависит от контекста, от устойчивости и зрелости самого клиента, от задач, которые в данный момент стоят в психотерапии.  Кому-то целительно сказать «Я с тобой, и я целиком поддерживаю тебя», а для кого-то продвигающей будет фраза: «Ну ты и лох!», сказанная в нужное время и в нужном контексте. Бывает и так.

Так вот, возвращаясь к началу статьи и нашему мысленном эксперименту важно понимать и проводить границы: мы имеем права требовать от психолога быть полезным для нас, соответствовать нашим ожиданиям, когда у нас с ним контракт (пуст даже и устный), когда мы находимся в кабинете и оплатили ему эту услугу. Во всех остальных случаях: см. выше и попробуйте провести этот эксперимент в реале. Более того, те не опытные психологи, которые пытаются соответствовать подобным обывательским ожиданиям о «хорошем психологе», быстрее всего и выгорают, начиная раздражаться и ненавидеть своих клиентов.

Поэтому, делаем вывод, что психолог такой же человек, как и любой другой, у него ровно такие же чувства, как и у Вас, Читатель! Он имеет право горевать, громко смеяться и рассказывать неприличные анекдоты, имеет право ругаться с пьяным соседом. А деньги за его работу ему платят не за то, чтобы он был сказочным героем. А за точечное и нужное именно клиенту здесь и сейчас взаимодействие. И оно не всегда будет слащаво-ласковым. Важен результат. А, если кто хочет в сказку, то, пожалуй, тут нужно нанимать лицедея, а не психолога, ошиблись дверью, батенька…